До начала «арабских революций» политическая ситуация в странах Северной Африки характеризовалась отсутствием перспектив, а вся власть аккумулировалась в руках коррумпированных авторитарных режимов. Правящая элита обосновывала отсутствие политических и экономических реформ и укрепление силовых структур необходимостью поддерживать стабильность, бороться с терроризмом и радикальными исламистскими движениями, то есть безопасность государства приравнивалась к безопасности правящего класса.

Обычно западные аналитики и эксперты рассматривают политическую подоплеку и стратегическое значение «арабской весны», а не экономические причины и ее последствия.

До мирового финансового кризиса 2008- 2009 гг. страны Ближнего Востока и Северной Африки характеризовались высокими темпами экономического роста (от 4 до 5% в год.), в 2010 г. они снизились до 2,5-3%. В Тунисе рост ВВП составлял 5% в 2001- 2010 гг., а в 2011 г. он ожидался в пределах 5,4%. По данным некоторых экспертов, этот показатель отражал рост доходов лишь части среднего класса, а не нарастание социальных трений и региональных различий. От деятельности режима Бен Али выгоду получал приличный сегмент населения, так как в этой стране к среднему классу относится почти 2/3 населения. В обмен на это политическая элита получала поддержку от него. Последствия революции в Тунисе были оценены экспертами в размере 5% ВВП, а экономический рост в этой достаточно благополучной стране составил менее 1% в 2011 г.

В Египте макроэкономические показатели до «арабской весны» были положительными. Во второй половине 2010 г. ВВП вырос на 5,8% по сравнению с предыдущим периодом 2009 г. в основном за счет строительства, туризма и сектора услуг, связанного с ним. Экономика Египта зависит от цен на продовольствие, повышение которых явилось первоначальной причиной беспорядков в Египте и Тунисе. На продовольственные субсидии приходилось примерно 25% всех государственных расходов в Египте, они были направлены на то, чтобы защитить 40% населения страны, проживающего за чертой бедности. Но на деле являлись неэффективным средством для достижения социального равновесия. Основная часть этих средств, по некоторым данным, доставалась более зажиточным группам (20% населения), связанным с режимом.

Безработица молодежи явилась одним из катализаторов «арабской весны», так как в этом регионе один из самых низких уровней занятости в мире (менее 50% работающего населения, в то время как в Азии – 70%). Она составила 23% в целом по региону, 25% - в Египте, 30% - в Тунисе. Кроме того, банковский сектор в большинстве арабских стран в основном инвестировал компании, связанные с политическими режимами, ограничивал доступ к капиталу мелкому и среднему бизнесу, тем самым тормозя развитие частного предпринимательства и рост экономики в целом, то есть не содействовал, а скорей мешал экономическому росту и развитию частного сектора.

К сожалению, дать полную оценку экономическим последствиям «арабских революций» сложно из-за отсутствия данных по некоторым странам. По некоторым оценкам, в том числе президента Федерации арабского бизнеса Хамди Габала, общая стоимость потерь арабских стран, где произошли волнения и смена режимов, приближаются к 100 млрд. долл. В эту же сумму оценивает убытки таких стран как Египет, Тунис, Ливия, Йемен за период с 17 декабря 2010 г. по октябрь 2012 г. General Arab Insurance Federation. По другим оценкам, стоимость протестов в странах Северной Африки обошлась им в 2% ВВП. По расчетам ANIMA Investment Network общие потери южно-средиземноморских стран от падения поступлений от внешней торговли, европейских инвестиций, снижения доходов от туризма и денежных переводов трудовых мигрантов составили в 2009 г. почти 100 млрд. долл.

Существует множество факторов, которые смогут раскрыть экономический потенциал арабских стран и помочь им в преодолении экономических трудностей. Но из них можно выделить три основных. Во-первых, это рынок труда и реформы в системе образования, во-вторых, содействие развитию частного бизнеса и проведению управленческих реформ для улучшения прозрачности деятельности негосударственных компаний. В-третьих, обеспечение доступа к финансам, что должно стимулировать активность частного сектора и рост частных инвестиций. Кроме того, проводимые социально-экономические реформы должны быть направлены в первую очередь на улучшение уровня жизни и достижение стабильного и устойчивого роста.

Система образования в арабских странах с разросшимся бюрократическим аппаратом в основном была направлена на подготовку госслужащих, кадров не для частного сектора. Затраты на зарплату в госсекторе составляли в этих странах, по оценкам МВФ, 9,8% ВВП при общемировом уровне в 5,4%. Но в настоящее время госсектор в этих странах больше не является основным работодателем, а потребности в новых кадрах весьма ограничены. Поэтому 39% компаний в странах Северной Африки и Ближнего Востока имеют неадекватно подготовленные кадры. При получении лицензий и разрешений на деятельность более половины частных компаний сталкиваются с поборами со стороны коррумпированных органов власти. Только 10% фирм используют национальные банки для своего финансирования, а 36% компаний сталкиваются с препятствиями в получении кредитов.

Международные организации и ряд стран предложили финансовую помощь для решения экономических проблем. Египет должен был получить от ЕС в 2011-2013 гг. в рамках проектов Евромед 450 млн. евро. Евросоюз и ЕИБ планируют также выделить 1 млрд. евро для стабилизации обстановки и проведения реформ в странах Северной Африки. В 2013 г. страны ЕС, по заявлению председателя Европейского совета Х. Ван Ромпея, должны предоставить Египту помощь в размере 5 млрд. евро в виде специальных кредитов и грантов для поддержки демократических процессов и стабилизации экономики. ЕИБ разработал план по Северной Африке, включающий в себя использование новой модели государственно-частного партнерства для будущего развития этих стран. Международный валютный фонд, ранее обещавший Египту 3,2 млрд. долл., увеличил эту сумму до 4,8 млрд. Всемирный банк планирует выделить 1 млрд. долл., а Катар – 2 млрд. долл. «Большая восьмерка» в 2011 г. предложила выделить региону 20 млрд. евро для «укрепления власти и стимулирования бизнеса».

Арабские страны, несмотря на определенный прогресс в развитии отношений с Россией в 2000-е гг., не являются ее приоритетным партнером. Их доля во внешней торговли РФ составляет 2-3%, а в 2011 г. российско-арабский товарооборот даже вырос на 38%, но в 2012 г. темпы его роста несколько снизились. «Арабская весна» не привела к радикальным изменениям уровня и характера отношений России с этими странами, за исключением тех, где идет гражданская война и ситуация не отличается политической стабильностью. Тем не менее, только в Ливии, с которой в 2010 г. был заключен пакет соглашений, потери РФ от нереализованных контрактов составили более 4 млрд. долл. (поставки в рамках военно-технического сотрудничества (ВТС) – около 2 млрд. долл. и более 2-х млрд. – контракт с РЖД, заключенный еще в 2008 г.). Торгово-экономическое сотрудничество с Сирией (по некоторым данным в ее экономику РФ вложила около 20 млрд. долл.) блокируется противостоянием правительственного режима с оппозицией. Политический и экономический кризис в Йемене привел к приостановке реализации основных контрактов. С Алжиром РФ продолжает развивать отношения стратегического партнерства в нефтегазовой сфере и в области ВТС. В Египте Россия вышла на первое место в 2010-2011 гг. по объему иностранных прямых инвестиций (1,6 млрд. долл.), опередив США и ряд европейских стран. Однако пока ситуация в арабских странах остается нестабильной, трудно будет полностью восстановить объем экономического сотрудничества и позиции РФ в ряде стран, так как большинство контрактов были заключены с прежними режимами.

Экономические последствия «арабской весны» пока сложно оценить в полном объеме. Независимо от размеров внешней помощи развитие ситуации в арабском мире будет зависеть в первую очередь от политической стабильности и формирования адекватных и дееспособных правительств, проведения социально-экономических реформ, являющихся важным гарантом управляемости государством, решения проблем занятости и расширения деятельности частного сектора.